Преподаватели вузов России бьют тревогу: чиновники нас прогнули под Запад

«Публикуйся или умри» – так на Западе иронизируют по поводу того, что эффективность преподавателей исследовательских университетов определяется количеством их публикаций в научных журналах. Последние годы это активно внедряют и в России. Теперь на хорошем счету лишь те профессора и доценты, кто пробился в топовые англоязычные издания, остальным же приходится работать под угрозой увольнения. О том, как в погоне за рейтингами и финансированием ведущие вузы страны заискивают перед частными зарубежными журналами, – в материале РИА Новости.

Имидж – все, наука – ничто

«В советское время научные исследования в высшей школе были вторичной задачей. От преподавателя требовалось в первую очередь учить студентов. Если же он хотел защитить диссертацию, дорасти до профессора, то, конечно, занимался наукой, публиковал статьи», – рассказывает социолог Денис Подвойский.

В западных университетах, напротив, научная деятельность считается основной. Во второй половине XX века там внедрили библиометрию – подсчет эффективности ученого на основании числа публикаций и ссылок на них из других научных статей.

«В 2000-х библиометрия проникла к нам. На вузы стали выделять больше денег, университетский менеджмент, распределяющий средства и не сильно понимающий, как проводятся реальные исследования, стал на нее ориентироваться. Для преподавателей это все оказалось жуткой головной болью», – продолжает эксперт.

Понадобились статьи в серьезных научных журналах, входящих в международные базы данных Web of Science и Scopus. Первая принадлежит коммерческой компании Clarivate Analytics (дочке корпорации Thomson Reuters), вторая – Elsevier. Они индексируют названия журналов, статей и абстракты на английском языке, списки литературы.

На основе этих данных и составляют рейтинги успешных журналов, авторов.

Самый известный рейтинг – от Web of Science. Рейтинг на основе Scopus – SCImago Journal

«Рейтинг учебных заведений, членство в диссертационных советах, гранты – все завязано на показатели Web of Science и Scopus. Во многих вузах публикации в этих базах данных обязательны», – поясняет Вардан Багдасарян, профессор кафедры государственной политики факультета политологии МГУ.

Обеспечивает показатели профессорско-преподавательский состав.

«Преподавательские должности – выборные, – добавляет Подвойский. – Соискатели подают документы, кадровая комиссия проводит конкурс. Раньше контракт заключали на пять лет. Сейчас это большая редкость, в основном – на год-два. Число публикаций оговорено в контракте. Если статей нет, могут не переизбрать».

Под чужую дудку

Евгения преподает гуманитарную дисциплину в одном из московских университетов. Просит не называть фамилию и место работы. Боится потерять место. Дело в том, что у нее до недавнего времени не было ни одной публикации в иностранном научном журнале. А это повод для прекращения контракта.

«Похоже, у нас пытаются скопировать американскую систему сегрегации преподавателей, где есть постоянные позиции – tenure, их получают единицы, и разные временные должности. Но в России, в отличие от США, не настолько развит этот рынок. Если потерять контракт, найти работу будет сложно. Совмещение тоже проблематично», – рассказывает Евгения.

По ее словам, в вузе каждый год утверждают внутренние «белые» и «черные» списки журналов, разбивают на квартили (ранжируют). Чем в более топовом журнале публикация, тем ценнее.

Для статьи нужно исследование, а это время и ресурсы в ущерб преподаванию. Далее текст необходимо перевести на английский и направить в журнал. Там можно ждать очереди годами. Но главная проблема в другом.

«Есть ряд направлений, статьи по которым в западных журналах не примут, потому что им это неинтересно. Например, методология, какие-то специфические российские вопросы. Очевидно, по Крыму ничего не опубликуешь», – говорит Евгения.

Сейчас у нее вышла статья в журнале из второго квартиля, контракт продлили, но только на год. Причем преподавательскую нагрузку увеличили в полтора раза при той же оплате. Евгения считает это ненормальным. «Хочется ориентироваться не на квартили, а исследовать то, что интересно мне и моим коллегам», – отмечает она.

Меньшинства и дискриминация

В России есть собственные системы оценки научных журналов. Самая давняя – список Высшей аттестационной комиссии (ВАК), присваивающей ученые степени кандидата и доктора наук. В середине нулевых появился Российский индекс научного цитирования, основанный на Научной электронной библиотеке. Туда все отечественные научные издания загружают статьи целиком или абстракты.

«Мы в свое время поднимали вопрос, почему публикации должны быть завязаны на Web of Science и Scopus, а не на ВАК», – говорит профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории РУДН, советник руководителя фракции ЛДПР в Госдуме Сергей Воронин.

По его словам, далеко не все научные дисциплины подходят для западных изданий. Тем, кто в естественных науках, инженерных, медицине, – легче. Гуманитариям же очень сложно.

«Пример из моей сферы востоковедения. Мы направили в западные журналы статью о ливийской джамахирии как форме демократии на Африканском континенте. Нам ответили, что это неинтересно. Коллеги пытались опубликовать работу по Ирану. Отказ: неактуально. История средневековой Руси тоже англосаксонское сообщество не волнует», – перечисляет профессор Воронин.

«Поэтому приходится «переобуваться», писать, например, про меньшинства, дискриминацию», – поясняет председатель совета по этике научных публикаций Ассоциации научных редакторов и издателей Анна Кулешова.

«Есть области исследований, существующие почти исключительно на родных языках. Они могут быть совершенно неизвестны за пределами страны или региона происхождения. Пробиться с ними в журналы с высоким импакт-фактором нереально», – подчеркивает Денис Подвойский.

«Закручивают гайки»

Чтобы удовлетворить спрос на статьи в западных журналах, как грибы после дождя расплодились посреднические фирмы, предлагающие услуги по переводу и оформлению или даже обещающие публикацию «под ключ».

Посредники просят от 1500 до 3000 долларов. «А статей надо несколько. Страна под санкциями с 2014 года, но мы их кормим», – возмущается Воронин. Эта система – «инструмент давления на профессорско-преподавательское сообщество».

Некоторые университеты стараются компенсировать затраты крупными премиями – до ста тысяч. Но не все так щепетильны.

«Сотрудники пытаются купить готовые научные статьи, приписать авторство, занимаются плагиатом (в том числе переводным), воруют тексты у студентов или принуждают их к подарочному авторству. Иногда им в этом помогает руководство университетов, закупая статьи в изданиях-хищниках, закладывая в бюджет приобретение авторства», – уточняет Анна Кулешова.

Денис Подвойский называет это «демонстрацией псевдоэффективности», Сергей Воронин – «профанацией». И оба эксперта отмечают, что требования к преподавателям только растут.

«Начинали с малого, есть публикация – доплата, потом включили в контракт фиксированное число статей, теперь нет публикаций – не переизберем», – констатирует профессор Воронин.

«В данный момент я в середине четырехлетнего контракта, это максимальный срок в моем вузе. К концу условия будут гораздо жестче», – уверен Подвойский.

Комментирует Иван Рудов, директор библиотечно-издательского комплекса Сибирского федерального университета (вуз участник «Проекта 5-100»):

«В Сибирском федеральном университете действует эффективный контракт, первый показатель которого – публикации в высокорейтинговых журналах, причем учитываются лишь те, что индексируются в Web of Science и Scopus. Плюсы такой системы очевидны. В первую очередь это позволяет поднять уровень жизни ученого. Второй момент – во многих университетах нет прозрачного механизма компенсации расходов, если предусмотрена плата за статью, что, например, свойственно журналам открытого доступа. В нашем случае эффективный контракт – один из способов компенсации таких расходов.

Минусы связаны с усилением недобросовестной деятельности, связанной с публикациями. Есть хищнические журналы, но если они и попадают в базы индексации, то ненадолго. Говорить о качестве таких публикаций не приходится.

Кроме того, не стоит забывать, что базы Web of Science и Scopus ориентированы на западный рынок, со своей спецификой по языку, стилю. Такими методами стимулирования мы попадаем в зависимость от западных издательств, и иногда наши ученые вынуждены играть по их правилам.

Насколько адекватен этот критерий оценки ученого? Если много публикаций в первом и втором квартилях – да, можно говорить, что он действительно изучает актуальные проблемы и у него серьезный уровень исследований. Если перекос в сторону изданий с низкими показателями, стоит разобраться более тщательно.

Важно отметить, что оценивать лишь по публикациям и квартилям – большая ошибка. Необходим комплексный подход. Возможно, у ученого низкая публикационная активность, но он много патентует или ведет серьезную научно-просветительскую работу. Так что здесь, как и везде, стричь всех под одну гребенку было бы некорректно».

Сломать систему

Опрошенные РИА Новости эксперты считают, что тенденцию пора менять, причем кардинально.

«Выходом может быть создание двух треков – преподавательского и исследовательского. Те, кто не в состоянии выдавать публикации, например, преподаватели физкультуры, иностранного языка, переходят в первый трек», – рассуждает Евгения. Это обсуждается последние годы, но до практики дело не дошло.

Сергей Воронин полагает, что надо полностью отказаться от ориентации на Запад. «Мы эту тему поднимаем с 2014-го, нас поддержал Владимир Жириновский. Нужно создавать собственную базу данных по СНГ, БРИКС, чтобы сюда стремились ученые из Восточной Европы и других стран», – настаивает советник.

«Сама идея рейтинга по публикациям в той или иной базе данных сомнительна. Ученого надо оценивать по функциям, которые он выполняет», – говорит Вардан Багдасарян. По его мнению, новые идеи, не вписывающиеся в исходную парадигму, невозможно опубликовать в журналах с высоким импакт-фактором. Они пробьют себе дорогу, но спустя годы. Вокруг научных издательств – большая кормушка, множество посредников. Не говоря уже о том, что на этом держится приоритетность западной науки перед отечественной.

В ноябре прошлого года депутат Государственной думы Сергей Калашников направил секретарю Совета безопасности Николаю Патрушеву просьбу высказаться по данному вопросу. По его словам, он получил оперативный ответ: «На меня выходили представители правительства и РАН, они провели соответствующую работу. Единственная организация, которая выступила против, – ВШЭ. Остальные идею реанимировать и усилить роль российской системы аттестации поддержали».

Любопытно, что и весь мир призывает отказываться от формальных показателей в оценке труда исследователей. В 2017-м Французская академия наук, Немецкая академия «Леопольдина» и Лондонское королевское научное общество выступили с совместным заявлением, выразив озабоченность чрезмерным увлечением библиометрией. В 2015 году в Nature опубликовали «Лейденский манифест», один из пунктов которого гласит: «защищай приоритет исследований, актуальных для своего региона».

Комментарии 0

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.