Евгений Фёдоров: у России нет национального бизнеса

В России в последние годы наблюдается прямо-таки небывалый всплеск бизнес-активности и всего, что с этим связано. Всевозможные бизнес-премии, предпринимательские форумы, конференции, стартапы… причём всё это происходит при прямой или косвенной поддержке государства и окологосударственных структур.

Но это лишь кажется, будто с бизнесом в России всё будет хорошо. У нас вообще нет национального бизнеса, а форумы и бизнес-премии существуют исключительно для пиара, уверен Евгений Фёдоров, депутат Госдумы, Член Комитета по бюджету и налогам. Он рассказал «Русской Планете», при каких условиях у российского бизнеса есть будущее, и о чём должны помнить те, кто хочет стать предпринимателем в России.

«Дело в том, что юрисдикция всего нашего бизнеса – иностранная. Об этом даже Владимир Путин упоминал. Даже многие госкомпании, упомянутые президентом в послании, в 90% случаев представляют собой компании с иностранной юрисдикцией. Как можно назвать Газпром национальным достоянием, если систему его работы определяет стокгольмский арбитраж?

Условия работы наших корпораций определяют иностранные чиновники и иностранные суды. Да, бизнес может вести работу в России, то есть зарабатывать деньги. Но формирование этого бизнеса осуществляется вне Российской Федерации, а деньги оседают в английских офшорах.

Чьи суды защищают бизнес – у того и институт собственности.

По сути, у нас и института собственности не существует.

Простые цифры: сравнить, сколько Газпром продаёт газа в Германию в денежном выражении, и сравнить с тем, сколько немцы платят за газ – в два раза больше. И так везде. Сравните цифры экспорта от Росстата с аналогичными цифрами российского экспорта от ВТО: по их оценкам, мы продаём на 1 трлн 200 млн долларов, по нашим – 600 млрд. А остальное уходит через офшорные компании. Понятно, что эта разница не доходит до отрасли — до более высоких зарплат, до инвестиций, до развития, до инноваций и перевооружения, до всего остального. От всего, что мы экспортируем, мы получаем только половину – о каком росте и развитии может идти речь?

Более того, наш рубль не привязан к национальной экономике: он привязан к доллару, а доллар привязан к нашим в том числе активам.

То есть за долларом стоят, грубо говоря, российские заводы, а за рублём российских заводов не стоит.

Но если бы мы исполнили предложение Владимира Путина от 2012 года, привязать эмиссию к объёмам кредитования и к активам, мы бы получили вдвое больший объём денежной массы в стране без инфляции, и экономический рост по 10-15% в год.

Если вашим бизнесом управляет иностранная система судов, если финансовые потоки находятся под иностранным контролем, то в страну будут возвращаться деньги только под себестоимость продукта, ровно столько, сколько нужно для поддержания инфраструктуры, выплат зарплат и так далее. И вся финансовая система выстроена под этот формат.

У России нет национального бизнеса как института. Это не входит в российскую систему государственного строительства – за исключением самого мелкого бизнеса, но об этом отдельно. Ведь очевидно, что при такой высокой процентной ставке и таких нормах регулирования любой национальный бизнес не выдержит конкуренции с иностранным, у которого есть доступ к кредитам под 2-3% годовых, а у нас – 20%.

По сути, это запрет на национальный бизнес.

И это – уже не экономический, а политический вопрос. Наша конституция так устроена, что мы превратились в одну из провинций американского однополярного мира и не самостоятельны в принятии законов. Да, какие-то поправки мы можем делать, но смысл наших законов определяется сторонними структурами – тем же МВФ.

Правила функционирования бизнеса определяются из-за рубежа исключительно для решения проблем тех государств, которые их и сформировали. И по сути, это колониальная система. По этим правилам мы не можем развиваться. По этим правилам у нас экономическая стагнация. По этим правилам мы не можем иметь промышленность. Мы 28 лет назад всё имели – каждый третий пассажирский самолет в мире был сделан у нас, а что мы видим сейчас?

Это не случайная цепь событий. Так убираются конкуренты. Зачем нужны российские конкуренты компании Boeing? У них есть возможность определять нам такие нормы, чтобы наша авиация не смогла выжить. Как и автомобильная промышленность. Для себя у них другие нормы – а от нас им нужно сырье. У нас было 14% от мирового ВВП, сейчас – дай Бог 1,5%.

И требование Владимира Путина, превысить среднемировые показатели по росту ВВП – не выполнимо в нынешних условиях.

В 1991 году народ решил: хотим жвачку, Макдональдс и джинсы. А решения за нас пусть принимают в Вашингтоне – там плохого не посоветуют. И этот курс был зафиксирован в результате референдума в нашей Конституции – по сути, по воле народа. И лишь затем под эту конституцию у нас сформировались политические силы, бизнес, депутаты, судьи и всё остальное.

Конституция – правовая проблема. А курс обусловлен именно ей. Чтобы поменять курс, необходимо менять главный закон страны. Но для этого должны быть сформированы силы, которые хотят этого. Сейчас их нет или они пока слишком слабы.

Всё это укладывается в самые простые исторические законы.

Не надо было проигрывать холодную войну.

Не надо было сдавать отечество и отказываться от суверенитета, как граждане это сделали в 90-е.

Фото: Андрей Бабуров / Википедия

Для того, чтобы изменить ситуацию, надо сперва национальный бизнес сформировать, а для этого надо сформировать национальный капитал. А национальный капитал —  это капитал, страной происхождения которого является Россия. У нас такого капитала нет.

Понимание проблемы есть, но от понимания до расстановки сил, которые в состоянии изменить ситуацию, слишком далеко.

Чтобы изменить ситуацию в корне, нужно как минимум зачистить элиты – раньше говорили мягче, национализировать, но я скажу жестко: зачистить.

37-й год, опричнина – известные технологии. Они в какой-то мере уже запущены, и без них невозможно, поскольку властью никто делиться не намерен. Американцы на нас зарабатывают больше, чем мы сами зарабатываем на себе, и очевидно, что нам никогда не разрешат принимать решения самостоятельно, чтобы не потерять такой источник доходов.

Тем, кто мечтает развивать бизнес в России, прежде всего нужно осознать, что они живут в общем доме под названием Отечество. Вопросы политики должны быть для людей важнее проблем их маленькой квартирки. Если наш дом под названием Россия не вытянет, не отстоит суверенитет – мы продолжим падать по экономическим показателям. И малый бизнес никогда не станет опорой экономики. В Европе за малым бизнесом – до 40% от экономики, в Китае – 50%. У нас жалкие 15%, и нужно понимать, что это политическое решение – политики штата Вашингтон, округ Колумбия, решили, что бизнеса в России не должно быть много. Его не пускают в промышленность, в производство, лишь в узкие сферы – услуг, кафе, курьерская доставка. А в Европе малый и средний бизнес – основа производства.

Чтобы для малого бизнеса появилась ниша – надо брать экономический и политический курс на суверенитет. Только тогда национальная власть сможет принять это решение».